Интервью со специалистом по политическому маркетингу профессором Университета имени кардинала Стефана Вышиньского в Варшаве Норбертом Малишевским (Norbert Maliszewski)

Nasz Dziennik: Как понимать недавнее высказывание председателя Европейской комиссии Жан-Клода Юнкера, который в самых лестных выражениях отзывался о Владимире Путине и присутствии России в Европе?

Норберт Малишевский: Сложно сказать, кроется ли в этом какой-то более глубокий смысл, или речь идет о чисто дипломатических жестах. Напомню, что санкции, которые Евросоюз ввел против России, продолжают действовать, а дружественные жесты, о которых Вы спрашиваете, — это лишь элемент текущей политики. Взглянем на тему немного шире и обратимся к геополитическому контексту: США Трампа вышли из ядерного соглашения с Ираном, что в каком-то смысле сблизило Европейский союз и Россию, позиции которых в этом вопросе совпадают.

На фоне того, что санкции продолжают действовать, а Москва все также проводит агрессивную политику в отношении Украины и претворяет в жизнь проект «Северный поток — 2», который угрожает энергетической безопасности и стабильности нашего региона, такие жесты со стороны, в частности, Юнкера, не находят понимания в Польше.

— Возможно, в европейских кругах есть желание реализовать проект «Северный поток — 2», вероятно, это связано с жесткой позицией основных игроков ЕС (например, Германии) в споре с США. Выход Вашингтона из ядерного соглашения с Ираном, пошлины на сталь и алюминий, которые хочет ввести американская администрация, критическое отношение Трампа к газопроводу «Северный поток — 2», заявление президента о том, что он поддержит проект «Инициатива трех морей», — все это может способствовать смягчению подхода ЕС к России. Но пока санкции действуют, а Европейский совет занимает по этому вопросу более или менее согласованную позицию, политика в отношении Москвы радикальным образом не изменится.

— Юнкер назвал Путина в интервью голландской газете «Троу» (Trouw) своим другом. Много ли у российского президента таких друзей в Европе?

— До тех пор, пока эти жесты не накладывают отпечаток на конкретные действия, бояться нечего. Проблему я видел бы, скорее, в разного рода партиях вроде французского «Национального фронта» или других сил, которые появляются на политической сцене отдельных стран ЕС и пользуются поддержкой Владимира Путина. Деятельность России нацелена на то, чтобы ослабить Европейский союз, воздействуя не только на Францию, но и на Италию. Можно сказать, что таких тайных друзей у Путина в Европе довольно много. Однако если связи между различными европейскими правыми группировками, которые не скрывают своих контактов с Россией и в положительном ключе высказываются о том, что там происходит, очевидны, то в случае Юнкера поспешных выводов делать не стоит.

Не стоит забывать, что дипломатия требует осторожности. Польша ведет спор с Еврокомиссией, так что если мы начнем называть Юнкера тайным другом Путина, если у председателя сложится впечатление, что против него ведется какая-то кампания, нацеленная на подрыв его репутации, это осложнит наш диалог с Комиссией. Лучше пока воздержаться от слишком категоричных оценок. Это не значит, что нам нельзя критиковать жесты в адрес Путина и действия, которые фактически ведут к тому, что политический (а отнюдь не экономический) проект «Северный поток — 2», противоречащий польским интересам, станет реальностью.

— Чем объяснить эти жесты Юнкера? Он готовит почву для мягкой посадки после выхода на политическую пенсию, как бывший канцлер Германии?

— Бывший канцлер Германии поддерживал непосредственные связи с Россией и Путиным, надеюсь, что с Юнкером этого не произойдет. Пока однозначных доказательств вашего тезиса нет. Мы, конечно, видим жесты, но давайте надеяться, что история с Герхардом Шредером не повторится.

— Юнкер, замешанный в скандалы в Люксембурге, — это не такая привлекательная фигура, как Шредер, которую можно привлечь на свою сторону?

— Юнкер — человек, несомненно, интересный, однако, на основе одних политических жестов вынести какой-то вердикт сложно. Возможно, они связаны с возросшей напряженностью в отношениях между Евросоюзом и США. Проясню свою позицию: такую политику сложно назвать верной, но выводы относительно конкретного человека делать рано. Также не следует давать Юнкеру повод для заявлений, что СМИ развернули против него кампанию, иначе получится как с Тиммермансом (Frans Timmermans), который активно подключился к эксперименту по применению седьмой статьи Договора о ЕС против Польши.

— В любом случае сложно поспорить с тем, что риторика некоторых европейских политиков напоминает о той стратегии, которая привела Путина в европейские и мировые салоны, где он продемонстрировал свое истинное обличье.

— Политики, которые разрабатывали и претворяли в жизнь план по перезагрузке отношений с Россией, быстро убедились, что это губительная тактика. Не следует также забывать, что Юнкер известен своими промахами, ляпами, неловкими шагами, так что дружественные жесты в адрес Путина можно, вероятно, списать на беспечность. Возможно, действия Юнкера объясняются этим.

— Хотелось бы надеяться…

— Тем временем Еврокомиссия предпринимает враждебные шаги в отношении Польши. Речь идет не только о претворении в жизнь немецко-российского проекта «Северный поток — 2», но и о процедуре в рамках седьмой статьи Договора о ЕС. Кроме того, Еврокомиссия занимается агитацией против Польши: в последнее время она старается внести раскол в ряды «Вышеградской четверки» и, используя на переговорах самые разные аргументы, убедить Чехию и Словакию голосовать на площадке Европейского совета против нашей страны. Еврокомиссия узурпирует все больше власти и продолжает давить на нас, хотя Варшава идет на уступки. Это очень опасный эксперимент: члены ЕС пассивно следят за ситуацией, не осознавая, что таким образом они дают разрешение на расширение сферы власти Юнкера и Ко.

— Какова вероятность, что попытки расшатать европейское единство, обернутся успехом? Члены ЕС готовы отказаться от солидарности с Польшей, не осознавая, что следующими могут стать они сами?

— Сейчас кампания ведется против Польши, а потом, как вы верно отметили, такую операцию могут развернуть в отношении Чехии или Словакии. Польша, как я уже сказал, стала объектом эксперимента, выводы из которого можно будет использовать в проведении подобной политики в отношении других членов ЕС.

— Благодарю за беседу.